[ИваняR]

Как то, около года тому назад, возвращался с учениками нашей школы из одной познавательной поездки. Зашёл у нас с ними разговор о Великой Отечественной. Не специально, а так, как-то к слову, уже не упомню в связи с чем, может рекламный листок натолкнул на ассоциативный ряд, хотя не в этом суть начатого мной письма... Мне врезалось в память недоумение ребят в отношении удержания блокадного Ленинграда. Оказалось, что для них удержание блокадного города воспринимаемо как глупость… Прозвучало это вопросом: «Зачем удерживать обречённый город, это же глупо!?!» Одни человек сказал, другие поддержали. Я понимал, что историю Великой Отечественной они знают, но для них это всё равно, что история первого крестового похода. Не более чем факт для лишённых собственной внутренней исторической памяти.
Я пересказал им историю ветерана, воевавшего с августа 41-го. Он рассказывал, как из его роты многие не выполняли «глупые» приказы командира, стараясь окопаться не в полный рост…пока не напоролись на танковую атаку… Танки, проходя над окопами, начинали вращаться вокруг своей оси. Те, кто выполнял «глупый» приказ остались живы. Остальных…не нужно было закапывать. Этой историей я хотел показать, насколько кажущееся, на первый взгляд, глупым может оказаться единственно верным, даже жизненно необходимым. Хотел издалека подвести их к пониманию того, что оборона блокадного Ленинграда была важна не меньше, чем оборона Москвы. Я не уверен, что мне это удалось сделать.
И вот, в эти выходные я оказался в Питере. Жили мы практически на Невском в одном из многочисленных переулков, отходящих от него, в доме, окна которого выходили во двор-колодец. В доме со щербатыми лестничными ступенями, высокими потолками, колодезной сыростью и шестью квартирами в одном подъезде. И в этом доме, рядом с почтовыми ящиками, мы прочитали поздравление, написанное нетвёрдым ученическим почерком: «Дорогие соседи, поздравляю вас с годовщиной полного снятия блокады Ленинграда!». В доме, без единого граффити на стенах, рекламного листка или пивной банки на лестничном пролёте… Потом был музей Военно-Морского флота, штандарт с крейсера Варяг, клятва моряков Балтийского флота и фамилии тех, кто навечно внесён в списки экипажей кораблей ВМФ России.
И маленькая дизельная 54-го года подлодка С-189… В ней я сам неожиданно понял, что означает судно и команда одно целое. А как может быть иначе, если койки висят в два яруса в торпедном отсеке на носу, корме и в двигательном отсеке? Когда передвигаться по судну можно лишь с разрешения капитана и не более чем двум одновременно (иначе крен придётся регулировать), когда мытьё забортной водой, поступающей для охлаждения дизеля, на камбузе, в уголке, сняв раковинку… И по лодке не ходят, а именно передвигаются согнувшись.
Всё это именно «было», а не «я посетил», поскольку врезалось, пробороздило по мне, заставило вспомнить историю, с которой я начал своё письмо…
На прощанье я услышал от члена экипажа подлодки вопос-утверждение: «Что, интересно? Но служить не пошёл бы...» и, развернувшись, он скользнул вниз… А я стоял и думал, почему он говорит о желании или не желании, когда здесь вступает в силу логика необходимости, долга, чести? Или это такая редкость в наши дни? В ваши дни? Два мира – мир неотрывно связанный с понятием воинского и гражданского долга и мир, в котором царствует рассудочное непонимание смысла подвига. Подвига, совершённого и совершаемого во имя жизни тех, кому даже не понять смысла служения погибших…

[А.С.]

К Кургиняну отношусь неоднозначно. Но как действующий аналитик - фигура известная (и неоднозначная - еще раз).
Но с 59 минуты обращаясь к Эрику Фрому из книжки "Быть или казаться?" - вполне точное указание на диагноз. ( смотреть тут http://vimeo.com/20220239
Вопрос однако "Что делать?" остается...